Поденки

Анна Сергеевна стояла в высоком проеме  дверей  читального зала. Оставалось четверо посетителей – три парня и девушка, которых  было едва видно за горой справочников. Придав голосу суровость, она сказала: напоминаю, через 20 минут  читальный зал закрывается!». Парни  даже не подняли головы, а девушка, согласно кивнула и продолжала что-то выписывать. Осеннее ленивое солнце бросало свои последние лучи в открытое окно и Анна Сергеевна залюбовалась разлапистыми порыжевшими листьями каштана, которые почти касались рам и о чем-то шурша, рассказывали. Она давно работала в этой библиотеке и знала, что не выгонит читателей, пока они не окончат свою работу. Да и они это знали, а потому и не высказали никакого беспокойства. Анне Сергеевне казалось, что легкий колокольный звон  Елоховского Собора, рассеивает городской шум, оставляя старый особняк, в котором была  библиотека в тишине и уюте. Высокие толстые стены, деревянные панели по стенам, потолки с лепниной, узорная чугунная лестница, недействующие нарядные камины – все здесь дышало мудрой стариной, так ей казалось. Она  еще раз взглянула на стенные часы и стала не спеша расставлять освободившиеся книги. Отобрав стопку книг из одного отдела, прошла в книгохранилище. Здесь воздух был совсем другой – плотный, как будто насыщенный содержанием книг, которые ровными рядами стояли на полках в давно устоявшемся порядке, но каждая, как бы умоляла взять ее в руки и поговорить с ней. Вдруг странный шум отвлек Анну Сергеевну от романтических мыслей. Шум шел из читального зала.

-Вот она, лови ее, лови, да не так, дурак, тетрадкой, тетрадкой! –

Анна Сергеевна поспешила в читальный зал. Молодые люди, бряцая какими то железками на куртках, бегали между столами, пытаясь кого- то или что-то поймать. Девушка с возмущением  смотрела на них со своего места.

— Вот ненормальные, стрекоз не видели что ли!-

— В чем дело? – строго спросила Анна Сергеевна-

— Да вот, смотрите, какое странное насекомое Витька поймал. А вон еще две полетели!-

— Так, давайте сюда эту стрекозу, сдавайте книги и расходитесь. Энтомологией будете заниматься на свежем воздухе. Ваше время уже давно вышло!-

Тот, которого звали Витькой, в смущении подошел к столу Анны Сергеевны, держа в ладонях большое крылатое насекомое.

— Хорошо, положи сюда, сумку не забудь –

Через несколько минут читальный зал опустел  и Анна Сергеевна взглянула на то, что на первый взгляд  выглядело, как стрекоза. Оно, это насекомое было почти прозрачным, бледные зеленоватые крылья прижаты к брюшку из  которого торчали три нитяных шильца, загибаясь кверху. Головка насекомого была почти плоской с огромными сетчатыми глазами. Но рта, как ни странно, не было. Очень оно напоминало поденку, но было намного крупнее. Феерический хоровод обычных поденок  она видела у себя на даче и знала, что это одно из древнейших и самых простейших насекомых и жизнь у них очень короткая, некоторые виды живут не более луток. Но та, что лежала сейчас на столе, только отдаленно напоминало тех мелких суетливых насекомых.

— Странно как все это!- размышляла  Анна  Сергеевна – Здесь, в центре Москвы, такая диковинка!

Хотя, что тут удивляться, все уже наслышаны о потеплении климата и разных мутантных аномалиях. Не далее, как вчера, по телевизору рассказывали о трехголовой лягушке. Ладно, завтра пороюсь в энциклопедиях, а сейчас надо заканчивать работу. Со стопкой книг она вновь направилась в книгохранилище. Отыскивая место для  очередной книги, она почувствовала легкое движение воздуха и стала оглядываться, пытаясь понять, в чем дело. Сквозняков в хранилище никогда не было да и быть не могло. И,  вдруг, у желтых с золотом сомов собрания сочинений Флобера она увидела  «то самое» странное насекомое, которое легко порхало возле томов. Оно то исчезало, то вновь обретало свой силуэт, садясь то на один, то на другой том, как бы что –то разыскивая. Анна Сергеевна замерла, прижимая к себе стопку книг. Наконец, насекомое уселось на третий том и стало перебирать лапками по обрезу книги.

— Боже мой! Да оно листает страницы – ужаснулась библиотекарша и тут же как бы автоматически вспомнила что в этом томе «Легенда о святом Юлиане милостивом»  — любимом произведении  Ирэны  Вадимовны, почитательницы Флобера.

— Что это я ее вдруг вспомнила? Подумала Анна Сергеевна, ведь она давно умерла, а как любила старушка почитать в тишине, объясняя, что в такие моменты она уходит в другую жизнь от надоевшей этой. Вспомнились их беседы и споры на вечные темы – о грехе, о покаянии и всепрощении. Анна Сергеевна осторожно положила стопку книг, которая уже достаточно  оттянула ей руки, на пол и, стараясь двигаться плавно, сняла третий том. Насекомое исчезло, но, как только она открыла «Легенду о святом Юлиане»,  насекомое уселось на страницу и стало ползать по строчкам.

— Д а оно же читает – ахнула Анна Сергеевна, и вынуждена была прислониться к стеллажам, чтобы не упасть. Когда она опомнилась, то никакого насекомого уже не было, а раскрытый том Флобера лежал на полу.

— Так, кажется я уже сплю на ходу и вижу странные сны,- подумала она с огорчением, подбирая с полу книги. Дальше на работала, стараясь произвести как можно больше шума, топая и передвигая книги. Осталось поставить последнюю книгу из отдела «Искусство» и она подошла к застекленному шкафу. Протянув руку, чтобы открыть дверцу,  она опять увидела «поденку», ползающую по стеклу. Но это, явно, был другой экземпляр, более насыщенного цвета и крупнее.

-Кыш, что тебе здесь надо? – громко сказала Анна Сергеевна – Но насекомое смело село ей на плечо.

-Ну, ладно, сиди, сейчас открою шкаф и узнаю, что тебя интересует.- «Поденка» тут же залетела за дверцу шкафа и села на «Памятники мирового искусства». Оно сидело и не двигалось, как бы ожидая, когда ему откроют тяжелые глянцевые страницы. Анна Сергеевна, уже ни чему не удивляясь, наугад  открыла  книгу, где во весь разворот красовалась репродукция  Энгра – «Большая Одалиска» Насекомое село на картину и стало ползать по ней с явным удовольствием, изучая синий шелк портьер, атласные подушки, браслет на руке одалиски, ее маленькие ступни, ушные раковины и, наконец, лицо наложницы так гениально исполненное Жаном-Огюстом-Домеником  — таким было полное имя художника Энгра. И сразу же перед Анной Сергеевной  встал образ преподавателя черчения – Ларионова, который, одно время часто приходил в библиотеку  и брал книги из отдела «Искусство» и был очень увлечен этим художником. Он и сам неплохо рисовал и, однажды, в фойе библиотеки была организована выставка его работ. Да было время! Хороший, интересный был человек. И тут Анну Сергеевну осенило – да нет же, это не насекомые, это души тех, кому когда-то было здесь хорошо и вот они получили возможность, можно назвать, увольнительную с « того света», что бы побывать в любимом при их жизни месте.

«Ларионов» тем временем продолжал, не торопясь, изучать альков прелестницы, явно не собираясь его покидать.

— Ах, ты. старый плут – улыбнулась Анна Сергеевна, и, смахнув насекомое, убрала книгу в шкаф, но, проходя мимо стеллажей с русской литературой, увидела у томов Мельникова Печерского еще одно насекомое. На фоне черных переплетов  хорошо были заметны его прозрачные крылышки.

Серебряным на чёрном четко выделялись названия: « В лесах» и « На горах». Это были любимые книги Наденьки. Наденька, лет двадцать назад, будучи студенткой, подрабатывала здесь, в библиотеке на полставки. Это была черноволосая, светлоглазая и веселая девушка. Несмотря на разницу в возрасте, они с ней быстро сошлись. На удивление, учась в техническом ВУЗ е, Надя обожала русскую классику, а Мельников-Печерский в то время был ее любимым автором. «Там русский дух, там Русью пахнет»,  говорила  она  с удовольствием пересказывала целые главы. Потом, когда  она уже не работала здесь, все равно частенько забегала с тортиком «попить чайку», узнать о новинка да и просто поболтать. Анна Сергеевна знала, что Надя вышла замуж, родила девочек-близняшек и надолго пропала и вот уже два года о ней ничего не известно.

Анна Сергеевна остолбенела, пораженная страшной догадкой.

— Неужели, не может быть!-

С трудом найдя телефонную книжку, бросилась к телефону и набрала номер. К телефону  на том конце долго не походили, наконец, молодой девичий голос, что-то жуя,  поинтересовался: Кого вам?-

-Здравствуйте – робко сказала Анна Сергеевна – Мне бы с Надей поговорить…

— А кто это спрашивает? – в голосе почувствовалась  настороженность.

-Это Анна Сергеевна, ее знакомая из библиотеки –

— ой, Анна Сергеевна – сказала девушка потухшим голосом, мама умерла год назад, инфаркт. Мы тогда с сестрой не смогли найти ваш телефон.-

-Простите – только и смогла вымолвить Анна Сергеевна и положила трубку. Она еще долго сидела, глядя перед собой, не имея сил подняться. Значит она не ошиблась, это была «душа» Наденьки. Наконец она встала и пошла в читальный зал, чтобы закрыть окно и выключить свет.

Библиотекарша взглянула на стол, отыскивая взглядом то, пойманное Васькой насекомое, и не увидела его.

— Ну, да, — подумала – ведь души не умирают, душу убить нельзя, душу можно только отпустить на покаяние или в отпуск с того света на этот. Странные мысли лезли ей в голову.

Анна Сергеевна задумчиво, как в полусне, шла к себе домой, в Старо-Кирочный. Под колокольный звон  летела желтая листва, подгоняемая ветром. Навстречу спешила  молодежь из  Бауманки на ходу обсуждая свои «молодые» дела. «бреду по Коровьему броду и в дождь и в сухую погоду» — сочиняла Анна Сергеевна, разглядывая молодые лица.

— Интересно – думала она – знают ли эти ребята, что Коровьим  бродом называлась эта самая 2-я Бауманская, и, что самая старая часть здания института в первой половине 18 века была дворцом канцлера Бестужева – Рюмина и топают они сейчас по самой интересной исторической части Москвы? А моет быть именно в эти места будут возвращаться их «души», получив «увольнительную». Про себя она знала точно, что ее душа уже накрепко прикипела к этим старым улицам  бывшей Немецкой  Слободы. Она любила дворец Лефорта, Лефортовский парк с его  гротом и каскадами прудов, старинной ротондой, старыми липами и красивой чугунной оградой.А еще это был парк ее молодости, с танцевальной верандой среди пруда, лодками и офицерами с Красноказарменной. Потом это был парк ее дочери с качелями, каруселями, с комнатой  смеха, с длинными зимними горками и лыжней по кругу стадиона. Теперь парк уже не тот, только чугунная ограда у нижнего пруда в изгибе Яузы все так же прекрасна.

— А, интересно, подумалось ей, — побывал ли кто из «поденок» сегодня у меня дома? Ведь форточку я оставила открытой.-

И старая библиотекарша свернула в такой знакомый старый двор, где скамейки засыпаны осенней листвой и, надрываясь, кричит ворона о том, что все проходит, но память остается  и живет самостоятельной жизнью.

Added By Plugin From Parameter - 268094