Дмитрий Цветков, "Государство".

Побывала с дочерью на Гоголевском б-ре, дом 10, один из филиалов Центра современного искусства.
...............................................................................
Были единственные посетители во всем помещении. Возможно, потому, что на Болотной, у Большого театра, собирался серьезный митинг против фальсификации результатов выборов.
На Гоголевском – та самая выставка Дмитрия Цветкова, Коломенского художника, о котором я слышала в «Эхе Москвы» (на эфире он сам выступал).

Сам он выступал и на выставке – там беспрерывно крутится фильм, где он много и увлеченно говорит о себе и о работе, такая богатая мастерская.
Соционическую ТИМность Ксю не определила. Единственное, что сказала, причем уже когда вышли из галереи, что он хитрец такой, уклонист: мол, я серьезный, я совершенно серьёзный… А черный юмор? А тьма намеков? А завуалированная, но просвечивающая везде, с первых же залов, концепция давящего военного тоталитарного – а не игрушечного – государства, кидающего понты? О понтах написано и в одном из отзывов (я уже из раздевалки вспомнила, что забыла отзыв написать – и побежала): «Понты – наше всё!» Имеется в виду, конечно, (надеюсь) не художник, а концепция Государства. Я бы сказала, Государства с имперскими амбициями.
«Ты обратила внимание, сколько агрессии??? Эта агрессия давит».
Вошли с улицы, с пасмури и мороси. Сразу же – яркий, резкий цвет. Первым делом поразили картины – огромные акварели + графитный карандаш. Висят без стекла и рамок. Первый зал. На картинах  - архангелы-люди, у которых даже крылья защитной раскраски.


А как вам эта вариация на тему фрески Микеланджело?

В качестве врага, насылаемого папой Римским, мелкие черные человечки-таракашки. На одной из картин показано, как они получаются. Анатомический рисунок Леонардо да Винчи, и по нему крест-накрест та же фигура, но черная и вся иглами, «ершистая»: нутро человека, второе дно, второе «я», второе «я» Государства. ЧБ. Здесь показана не только война с внешней агрессией, и не столько она, сколько – извечная война человека с самим собою.

Орды черных ершистых человечков-таракашек в роли нападающих на Государство войск, насылаемых орд, черные тучи. На некоторых акварелях на поле боя человечки обращаются в черных воронов.

Картины очень напряженные и тяжелые. Ксюша после первого же зала почувствовала себя оглушенной. Говорит: «После серой улицы – буйство агрессивных красок: черный, белый, много красного, долбануло». Агрессивная среда воздействует тяжело на интроверта. Агрессия тройная: цвета, формы и действия.
Вот наплывает черная туча, идёт бомбардировка, полыхнувшее из не игрушечных зданий города пламя походит на воздетые руки.

В этом же зале – галерея манекенов с военной формой.

Из богатого материала сшитые шинели -


разноцветные, украшенные самодельными медалями и орденами, и каждый орден/медаль, с камнями, бисером, шелком, каждый – с теми же цветными человечками из ниток, которые трансформируются в таракашек.


Были там и формы с короткими/укороченными штанами. Ксюша решила, что это форма летняя, типа шорты, но китель-то не летний. Я сказала сразу: имхо имперские карлики!

Другая зальца – типа герои или святые: очень натуралистичные отрезанные и мумифицированные головы с кровью из алых блесток.

Очень натурально, страшновато – Ксюша даже не вглядывалась.

Поразило также шествие богато одетых зверей с вытянутыми лапами – и в лапах дары: ожерелья, драгоценности…

А вот карта – вполне натуральная карта Европы из выпуклого ярко-алого шелка, расшитая стразами и бисером. А вот ружья, пистолеты, сабли из шелка, расшитые бисером и камнями, розочками и листочками (он использует лишь богатые, натуральные ткани и камни), шелковые гранаты и пулеметы? Они не перестают быть оружием – слишком узнаваемо. Каким бы «невсамделишным» ни было Государство, оно реально давит колесами, этакий механизированный колосс, та самая пресловутая «государственная машина».


Вот герб – «серп и молот», но серп как серп, а молот – тот же человечек (фото не получилось, к сожалению).

Вот зал с матрешками –

- очень натуральными, весь простой улыбчивый народ, все специальности и типы, мамочки с младенчиками, служащие в костюмчиках, священнослужители…

В витрине, под стеклом, на орденских планках, множество человечков (которые могут превратиться в черных воинов-таракашек в любой момент) – основа, каркас, обмотанный шелковыми нитками. То же, что висит на орденах на форме – основа могущества, безликие (но ядовито-яркие) человечки.
Вот зальца с профессионально сшитыми двумя мужскими и один женским костюмами, и одним бальный платьем – из… денежных купюр! Сторублевок, стодолларовых купюр и однодолларовых…


Вот зал, где на стенах роскошные разнообразнейших расцветок гигантские бюстгальтеры, верхние лямки которых имеют форму креста.

Тут и нынешний культ больших бюстов, актуальная ныне тема, когда культура перерастает в сиськи, тут и аналогия с тиарами или папскими шапками с крестами, и с минаретами (Ксю) – я бы сказала, больше похоже на купола православные. Серьезно? Не стёб? А кто сказал, что стёб не может быть серьезен – это и есть «черный юмор».

А вот очень специфический зал. Зал, посвященный Барби. «У Барби есть ВСЁ», - сказал художник. – «А ГРОБИКА нет». Кажется, этот проект создан с Линор Горалик в тандеме.

Поэтому здесь он создавал гробики для Барби.

Кукол пятьдесят с разнообразными гробиками. «Или не наигрался, или зависть грызёт», - сказала сердито Ксюша. – «Или продолжение государства: у богатых кукол всё – даже гробики, у рядового «винтика» государства – ничего».

На Барби мы немного зависли. У меня таких кукол не было… У Ксюши тоже – вот и некая тоска по красивым куклам имела место быть, не наигрались, и гробики не стали помехой, ибо тоже были красивы.

А вот на стенах то, что сразу и не распознаешь, не поймёшь.

«А вот это большое свинство!» - сказала Ксюша. Ибо это были «Венки для Барби», причем сплетенные из матерчатых костей, и с кровавой фигуркой или окровавленным платьем посередке. Может, намек на современные ужастики типа «Мёртвой невесты» или готической «кровавой свадьбы».

И напоследок – симпатишные мальчики в стиле «Гжель» (в синенький такой цветочек расписанный фаянс).

Мальчик бельгийский, писающий беззастенчиво, и мальчик русский, скрюченный, терпящий, со страдальческим личиком.


А роспись фаянса очень напоминает татуировку по всему телу, зы. Даже тут можно усмотреть Государство: мол, у НИХ – писай себе свободно, а у нас – терпи, мальчик, страдай и терпи!
Разговаривали с женщинами-смотрительницами залов. Сидят себе тихенько в пустых помещениях, как кто-то появляется – встают, подходят, бдят в оба, и поговорить не прочь – скучно. Даже советовали, где лучше сфотаться в зале с денежными нарядами. Коснулось почему-то митинга – говорю, не пошли, пришли сюда. А ТУТ – кругом протест, все протестом пропитано!
Ксюша права – всё разом охватить сложно, можно приходить и рассматривать снова и снова. Ксюша хочет рассказать мужу – ему должно понравиться, что выставка такая вся концептуальная, но вот реально ли рассказать? Думаю, даже фото (еще качество не ахти) вряд ли донесет суть, надо быть там и самому окунуться в эту атмосферу. И каждый раз будешь находить новые ассоциации, новые смыслы, новые пласты.
Ходили полтора часа – устали, скорее психологически. Потом хотели пройти к Красной площади погулять – а там все перекрыто из-за митинга. Сыро, мокрый снег пошел. Пошли в ГУМ. Тоже своего рода Государство, зы.

Там ярко, тепло, сияет все, а Ксюша голодная.
  
Нашли в ГУМе демократичную столовую, народу много. Взяла полный обед.
На этом приятном моменте я её покинула – мой обед дома, сидеть с обедающим человеком и слюнки глотать не комильфо, и в метро нам в разные стороны расходиться: мне на Площадь Революции, ей – на Театральную, там пересадка, пригородная электричка... Так что я была дома, конечно, раньше неё.
Вот еще какой раритет в дизайне кафе в ГУМе мы обнаружили: автомат с газировкой!